Горячий солнечный свет падал на скатерть, покрытую липкими пятнами и крошками, и Андрей вдруг подумал, что для миллионов лучей это настоящая трагедия – начать свой путь на поверхности солнца, пронестись сквозь бесконечную пустоту космоса, пробить многокилометровое небо – и всё только для того, чтобы угаснуть на отвратительных останках вчерашнего супа. А ведь вполне могло быть, что эти косо падающие из окна жёлтые стрелы обладали сознанием, надеждой на лучшее и пониманием беспочвенности этой надежды – то есть, как и человек, имели в своём распоряжении все необходимые для страдания ингредиенты.
«Может быть, я и сам кажусь кому-то такой же точно жёлтой стрелой, упавшей на скатерть. А жизнь – это просто грязное стекло, сквозь которое я лечу. И вот я падаю, падаю, уже чёрт знает сколько лет падаю на стол перед тарелкой, а кто-то глядит в меню и ждёт завтрака…»

Виктор Пелевин. "Желтая стрела"

-Слушай, Затворник, ты всё знаешь – что такое любовь?
-Интересно, где ты услыхал это слово? – спросил Затворник.
-Да когда меня выгоняли из социума, кто-то спросил, люблю ли я что положено. Я сказал, что не знаю.
-Понятно. Я тебе вряд ли объясню. Это можно только на примере. Вот представь себе, что ты упал в воду и тонешь. Представил?
-Угу.
-А теперь представь, что ты на секунду высунул голову, увидел свет, глотнул воздуха, и что-то коснулось твоих рук. И ты за это схватился и держишься. Так вот, если считать, что всю жизнь тонешь – а так это и есть, - то любовь – это то, что помогает тебе удерживать голову над водой.
-Это ты про любовь к тому, что положено?
-Не важно. Хотя, в общем, то, что положено можно любить и под водой. Что угодно. Какая разница, за что хвататься, - лишь бы это выдержало. Хуже всего, если это кто-то другой, - он, видишь ли, всегда может отдёрнуть руку. А если сказать коротко,, любовь – это то, из-за чего каждый находится там, где он находится. Исключая, пожалуй, мёртвых…Хотя…
-По-моему, я никогда ничего не любил, - перебил Шестипалый.
-Нет, с тобой это тоже случалось. Помнишь, как ты проревел полдня, думая о том, кто помахал тебе в ответ, когда нас сбрасывали со стены? Вот это и была любовь. Ты ведь не знаешь, почему он это сделал. Может, он считал, что издевается над тобой куда тоньше других. Мне лично кажется, что так оно и было. Так что ты вёл себя очень глупо, но совершенно правильно. Любовь придаёт смысл тому, что мы делаем, хотя на самом деле этого смысла нет.
-Так что, любовь нас обманывает? Это что-то вроде сна?
-Нет. Любовь – это что-то вроде любви, а сон – это сон. Всё, что ты делаешь, ты делаешь только из-за любви. Иначе ты просто сидел бы на земле и выл от ужаса. Или отвращения.
-Но ведь многие делают то. Что делают, совсем не из-за любви.
-Брось, они ничего не делают.
-А ты что-нибудь любишь, Затворник?
-Люблю.
-А что?
-Не знаю. Что-то такое, что иногда приходит ко мне. Иногда это какая-нибудь мысль, иногда гайки, иногда сны. Главное, что я всегда это узнаю, какой бы вид оно ни принимало, и встречаю его тем лучшим, что во мне есть.
-Чем?
-Тем, что становлюсь спокоен.
-А всё остальное время ты беспокоишься?
-Нет. Я всегда спокоен. Просто это лучшее, что во мне есть, и, когда то, что я люблю, приходит ко мне, я встречаю его своим спокойствием.
-А как ты думаешь, что лучшее во мне?
-В тебе? Пожалуй, это когда ты молчишь где-нибудь в углу и тебя не видно.
-Правда?
-Не знаю. Если серьёзно, ты можешь узнать, что лучшее в тебе, по тому, чем ты встречаешь то, что полюбил. Что ты чувствовал, думая о том, кто помахал тебе рукой?
-Печаль.
-Ну вот, значит, лучшее в тебе – твоя печаль, и ты всегда будешь встречать ею то, что любишь.

Виктор Пелевин. "затворник и Шестипалый"